Сам виноват, что надо переделать
В лихие девяностые годы не так-то просто было устроиться на работу. Надо было очень понравиться хозяину, а хозяевами были люди, очень далекие от того дела, которым они заведовали. И с ними было трудно поладить, так как они диктовали свою волю «с позиций силы»: не согласен – увольняйся!
Мне, как газетчику, было особенно трудно сработаться со своим хозяином, который одновременно был главным редактором (в прошлом – мастер на стройке), потому что, как говорит пословица, в медицине и журналистике разбираются все. Я работал в секретариате редакции, чертил макеты газетных полос. Это было не так-то просто, потому что не было компьютера и издательских программ, приходилось делать расчеты с помощью калькулятора.
А мой работодатель, в перерывах между подписанием платежек, время от времени заходил ко мне и заглядывал через плечо, хотя и не понимал, что именно я делаю. Однажды я возьми да и начни рассказывать подробности: эту статью ставлю на первую полосу, а эту наберу мелким шрифтом, а интервью засуну на восьмую… Тогда он решил сделать вид, что знает больше меня, и дал мне такие «це-у» (это выражение в те времена означало «ценные указания»), что пришлось начать работу заново, хотя поджимали сроки – надо было спешить сдавать макеты в типографию.
Когда самодур вышел из секретариата, моя коллега, пожилая женщина, работавшая за соседним столом, констатировала: «Дураку половину работы на показывай! Вышло б из печати – похвалил бы и так!».
Мне, как газетчику, было особенно трудно сработаться со своим хозяином, который одновременно был главным редактором (в прошлом – мастер на стройке), потому что, как говорит пословица, в медицине и журналистике разбираются все. Я работал в секретариате редакции, чертил макеты газетных полос. Это было не так-то просто, потому что не было компьютера и издательских программ, приходилось делать расчеты с помощью калькулятора.
А мой работодатель, в перерывах между подписанием платежек, время от времени заходил ко мне и заглядывал через плечо, хотя и не понимал, что именно я делаю. Однажды я возьми да и начни рассказывать подробности: эту статью ставлю на первую полосу, а эту наберу мелким шрифтом, а интервью засуну на восьмую… Тогда он решил сделать вид, что знает больше меня, и дал мне такие «це-у» (это выражение в те времена означало «ценные указания»), что пришлось начать работу заново, хотя поджимали сроки – надо было спешить сдавать макеты в типографию.
Когда самодур вышел из секретариата, моя коллега, пожилая женщина, работавшая за соседним столом, констатировала: «Дураку половину работы на показывай! Вышло б из печати – похвалил бы и так!».
1163 просмотра
