Любое Прожитое Испытание Нужно Ещё Пройти

Расскажу давнюю покрывшуюся мхом и обросшую бородой историю.О том, как скорая на расправу директор Запорожской СШ №28 СКОРАЯ Людмила Валентиновна оставила в 1980 году ученицу 9-Е класса Елену Васильеву без золотой медали, выставив ей 25 мая после последнего звонка большую жирную двойку посредине журнала и исправив её пятёрку по Русской Литературе на четвёрку.А дело было так. Отзвенел в запорожской физико-математической школе №28 последний звонок 1979-80 учебного года. Но уроки-то не отменены. Так. Все оценки выставлены. Все учебники доучены. Все тетрадки закончились. Посидим по 30 минут, погутарим с каждым учителем о наших весёлых учебных процессах. Переменка. На крыльцо во двор школы выходит крупная красивая женщина с бородавкой под носом в яркой цветастой шали. Она строга, но справедлива. Она помнит старых учителей-пенсионеров. Надо кого-то отправить отнести им цветы, которыми ей завалили её директорский кабинет. О! Вот и девочки подходящие из 9-го Е — отличница Васильева Лена с бойкой троечницей Рыбаковой Таней.СКОРАЯ Девочки! Я хочу вас попросить отнести цветы учительнице-пенсионерке.РЫБАКОВА А мы тут заняты — собираем комсомольские взносы!Директор, выразив на лице наивысшую степень недоумения, отправляется искать не занятых, а к Васильевой и Рыбаковой подкатывают две двойняшки Архиповы: «Ай-да в «Довженко» на «Тайны Мадридского двора»?»В школе идут уроки, на экране кинотеатра имени Довженко страсти Мадридского двора, а в голове у СКОРОЙ Л. В. бушует директорский ураган:- Ах! Они взносы здесь какие-то недоделанные собирали? А на УРОК РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ им прийти было некогда? Это у нас здесь будущая золотая медалистка осмелилась НЕ ВЫПОЛНИТЬ директорскую просьбу? А помнится, она коггда-тто мне сочинение каккое-тто не вовремя сдала! Двояк ей залеплю на весь журнал побольше и пусть забудет про свою МЕДАЛЬ! Гурову мне найдите. Ольга Моисеевна! Где Ваша Васильева? Её не было вместе с Рыбаковой на моём уроке. Как объявится — ко мне её на ковер!Васильева сидит в кинотеатре, а «под ложечкой» у неё тоже какой-то подозрительный ураганчик зарождается — ой, быть беде! Васильева с Рыбаковой, насытившись дворцовыми тайнами, заходят на математику к Классному Руководителю.ГУРОВА (испуганно): Лена, где вы были? Иди к Людмиле Валентиновне.Короче: дело кончилось тем, что Васильева привела свою не менее чем Гурова перепуганную маму, выдавила своё SORRY, так и не прочувствовав глубины своего ПРЕСТУПЛЕНИЯ и не показав Великой Морской Владычице своего искреннего раскаЯниЯ. А она мне милостиво пообещамши вернуть назад пятёрку, если я после выпускных буду иметь претензию на медаль.И никто ей тогда не смог взросло и адекватно объяснить, — ни Моисеевна МАТИматиЧНО матерински озабоченная медалисткой, ни моя робеющая перед её грозным рыком мама, ни я сама, проплакавшая ночь, готовая ей утром сесть за стол и отписать большое и горячее сочинение о том, КАКИМ вопиюще несправедливым было это её наказание.Как соотносились мои достижения в изучении русской литературы с моим прогулом ничего не значащего урока? Я всегда и везде была послушной, застенчивой, быстро краснеющей девочкой. В 25-й школе я училась отлично первые 3 класса у Самохиной Светланы Семёновны. А в 4-м и 5-м заимела четвёрки по устным предметам, которые вообще никогда не готовила. В шестой класс мама отдала меня в 30-ю школу, которую когда-то заканчивала сама, проживая рядом в "Доме Водников". Завуч, просматривая моё личное дело, сразу сказал: «А, понятно, это нам лентяйку привели, которая письменные задания делает, а устные не доделывает!» Здесь я вновь стала отличницей — стыдно было в новом классе чего-то не знать. Классным руководителем была математик Нонна Андреевна Третьякова. Любимым предметом — та же математика...... продолжаем писать ностальгические воспоминания о Скорой нашей директрисе, оскорблённой отказом Рыбаковой выполнить её поручение, а наказавшей меня, не имевшей даже в мыслях отнекаться от него. И о том как из четырех учениц, прогулявших никому не нужные уроки, была наказана единственная, ни в чём не повинная девочка, не имевшая за 9 лет учёбы ни одного замечания и никогда ни с кем не конфликтовавшая...Так вот. В 30-й школе меня носили на руках как потенциальную медалистку. Мною затыкали олимпиады не только по математике, но и по русскому языку до областного уровня. По биологии, по истории, по географии, шахматные турниры... Дети зимой катались по воскресеньям на санках и коньках, а я пыхтела на олимпиадах. И в те года Моисеевна наша, работавшая в 30-школе в старших классах, уже была издали со мной знакома как с умненькой безотказной прилежной ученицей, которую всегда можно отправить на олимпиаду.Да. Я пошла в 28-ю не за медалью, — за высоким уровнем подготовки по математике и физике. Эта школа снимает пенки лучших учеников со всего города, в каждом классе медалистов по 5-6 человек. Одной можно директорски пожертвовать ради своей директорской гордыни. В то лето я, обиженная на Моисеевну за то, что не смогла меня защитить, вместе с Милой Гавриловой, обиженной на низкие оценки, которые она зарабатывала лёжа 3 месяца в больнице на локтях с поломанным позвоночником, написали заявы о переходе в 10-Д — с углублённым изучением физики. А Скорая мне ещё тогда заулыбалась: «Ты переходишь в тот класс, где я не работаю? В 10-м я беру и его». А я думала о том, что математика у меня и так сильна, а при поступлении нужна будет физика.И вот, уже будучи переведенной в Д-класс, я еду в августе в трудовой лагерь, где знакомлюсь с тем парнем из этого класса, который ходил прошлой зимой по школе с обритой наголо головой. Летом у него уже отросла шевелюра, а оказался он гитаристом, закончившим в этом году музыкальную школу по классу скрипки.Мы по 5-7 человек заваливаемся по вечерам в его палатку и что-то поём. Мы знакомимся ещё с двумя ребятами-музыкантами из параллельного класса, и у них организуется бандочка для игры на танцах в клубе. Я — девочка застенчивая и робкая. Он — такой же робкий мальчик. Нас тянет друг к другу, мы гуляем, взявшись за руки, по деревне, по берегу лимана. А один раз даже его дружок, подглядевший за мной в душе, даёт ему свой одобрямс моих девичьих достоинств. И однажды нас набилось вечером битком в двухместную палатку. Чужую. Не его и не мою. Я лежу на левой кровати на левом боку, а вдоль меня сидят человек 5-6. Лежкинская попа при этом находится уткнумшись мне в низ живота. Все по очереди травят анекдоты, смеются. А я, закрыв глаза, блаженствую. Мне тепло, уютно, весело от анекдотов, приятно от уткнувшейся в меня его попы... Люди потихоньку расходятся, покидают палатку. Я остаюсь лежать, он остаётся сидеть. И вот мы только вдвоём.Помнишь? Ты наклоняешься, как будто хочешь разглядеть, не заснула ли я. И это было так трогательно, так заботливо, так по-братски! А потом мы ходили по утрам на турник. А потом встречали рассвет, прощаясь с морем... А потом мы вернулись в Запорожье. Ты проводил меня домой, познакомился с родителями, а уходить не хочешь. Ты жаждал ещё хотя бы сутки свободы от маминой опеки. Но я же не могла тогда тебя оставить! Ты тогда ночевал у друга или на чердаке? И вот ты приводишь меня к себе домой и знакомишь с мамой. Она первым делом записывает мой адрес за неимением телефона. И начинается наша жизнь в 10 классе — за одной партой. С непременным походом после уроков по городу, по крышам, по берегам Хортицы, по зарослям, по посадкам... И с таким же непременным разыскиванием тебя твоей мамой.Она обвиняла меня тогда во всех смертных грехах: как я посмела РАЗВРАТИТЬ её невинного пупсика! Она мне тогда всё говорила: «Вот будет у тебя сын, поймёшь моё беспокойство!» Я недоумевала. Моя мама никогда обо мне не беспокоилась. Не ночую дома? Значит осталась у бабушки. Телефонов не было ни у нас, ни у бабушки, но мама оставалась всегда в полной уверенности, что со мной всё в порядке.Бабушка негодовала: «Что ж это за мать? Она даже не приедет за тобой? Неужели она не волнуется?» А чего волноваться? Вот Олежкина мама переживает: «Как же он ночью идёт?» Я не понимаю. Я — девочка — хожу в любую ночь в любом месте — никогда никого не боясь! И почему я должна бояться при этом за мальчика? А на её обещание: «Вот будет у тебя сын!» я дала себе встречное обещание, что у меня их будет не меньше двух.И действительно, когда мои сыновья подросли и возвращались иногда за полночь после встречи шаббата у реба Нохума, мне всегда было спокойнее, когда они были вдвоём.А 10 класс закончился единственной четвёркой по АЛГЕБРЕ! У меня не было дружбы с английским и с географией. Мне трудно давалась геометрия из-за слабого пространственного воображения. Мне была трудна физика. Но выставленная мне Моисеевной четвёрка за так и не предъявленную моей бабушке ошибку в экзамене по алгебре — это был вызов. И вот я подаю документы на промышленную электронику в ЗИИ. Сдаю профилирующую физику: дрожащими от волнения руками рисую в дополнительном вопросе какую-то оптику через линзу.Экзаменаторы, ставя «отлично», спрашивают: «Вы медалистка?»
Отвечаю: «Нет. Буду все остальные сдавать».Выхожу на крыльцо старого нового корпуса, а на ступеньках нервно курят мои никогда не болевшие за мои успехи родители. Увидев их, начинаю взахлёб рыдать. Они тревожно спрашивают у Танечки Борец: «Она тройку получила?» «Нет, — отвечает удивлённая моими слезами подруга, — пятёрку». Пишу на четвёрку сочинение, допустив чего-то там в знаках препинания. А потом пишу письменную математику на 5 и вдогонку устную математику на 5, перебирая лишних 5 баллов сверх 19-ти проходных.Благодарю вас, Светлана Семёновна, Татьяна Николаевна, Нонна Андреевна и Ольга Моисеевна за знание НАУКИ наук. И что мне та радость от золотой медали по сравнению с той радостью, когда ты доказала себе сама, что допущенная в твой адрес несправедливость была-таки несправедливостью...Продолжение на сайте keshet2012.ucoz.ru/blog/urok/2013-02-24-67